Путешествие по берегам одного из самых известных озер нашего города продолжается. Прошлый раз я прошелся вдоль правого берега, а ныне путь мой лежал вдоль берега противоположного, то есть левого. Того, что ближе к улице Российской. Как обычно, я вышел из дому рано утром. Хотя рано – это кому как. Во всяком случае, школьники спешили на уроки, ибо лето закончилось и в школе начались занятия. Утром воздух в сентябре необыкновенный. Он пахнет осенью. И передать этот аромат словами невозможно. Как там у Александра Сергеевича в «Евгении Онегине»? «Уж небо осенью дышало, Уж реже солнышко блистало, Короче становился день…».

Малоизвестная улица

Маршрут мой лежал мимо еще одного озера – Баки. Около единственной пятиэтажки на улице Гоголя я скинул рюкзак и переобулся в более подходящую обувь, вытащил камеры и объективы, чтобы мое вооружение было под рукой, и двинул по протоптанной дорожке мимо заборов, заросших виноградом, плющом и прочей флорой, за которыми прятались огороды и дачи местных жителей. Местами в нежный аромат осеннего утра врывался громогласным мажором запах гниющих яблок и слив. Накануне, продумывая маршрут, воспользовался интернет-сервисом, предлагающим всем желающим подробные карты местности, сделанные со спутников. С удивлением узнал, что дорожка, что была мною намечена как выход на поле, и которая была знакома с детства, оказывается не просто протоптанная людьми тропа. Это настоящая улица – улица Южная. Она «бежит» через поле, оставляя с одной стороны улицу Российскую, а с другой цель моего путешествия – озеро Летчицкое. Правда, домов на ней нет – все сплошь полевые травы, да местами дачи с огородами.

Ленивый котяра

Вот показался край заборов, а за ним выход на поле. Вдали виднеется древняя ива. Причем, насколько я помню, она всегда была старой, с замшелым стволом. А справа, как только выходишь на простор, боярышник. На дорожке – котяра темно-пестрой расцветки. Поговаривают, что такой окрас присущ только кошкам. Но, знаете… Судя по его ряхе, это скорее все же кот размером с героя из «Мастера и Маргариты» – кота Бегемота. Лениво взглянув в мою сторону, животина повернулась ко мне задом, а к полю мордой и занялась излюбленным своим делом – вылизыванием себя любимого. Впрочем, на мое приглашение обернуться, сказанное на привычном для котов языке «кис-кис», Бегемот (уж позвольте так его называть) ответил мимолетным позированием на камеру, а затем неторопливо ушел куда-то огородами.

Ягоды боярышника, росшего как и в прежние времена справа от дорожки, наливались кроваво-красным цветом. Вот ведь любопытно – берег левый, боярышник по правую сторону... Но мы отвлеклись. Когда-то в детстве с друзьями мы по сезону обрывали кроваво-красные ягоды и с удовольствием их ели. Изредка ягоды были слабосладкие, в основном же никакие на вкус, но для нас не было ничего вкусней ягод боярышника.

От вышеупомянутой ивы к озеру ведет тропинка от пятиэтажек улицы Российской. Я двинул по ней с двумя камерами в руках. Слева одиноким перстом, указующим в небо, маячит труба. Говорят, когда-то там был какой-то завод. Ныне от него осталась лишь труба. На ней два ворона, сохраняя полную неподвижность, пристально следили за моими передвижениями. Они даже голоса не подавали. Я уж решил, что это просто кирпичи, но мой дальнобойный объектив подтвердил – пернатые черные стражи.

На берегу озера стоял рыболов. Мне вдруг захотелось перекинуться с ним парой слов, и я вежливо поздоровался, видя в нем собеседника (забегая вперед скажу, что решение было опрометчивое). Я сказал – собеседник. Но собеседник – это когда ведется беседа, а в данном случае получился монолог. Рыбак – мужчина пенсионного возраста, являл собой яркий образчик гоголевского персонажа – Собакевича из «Мертвых душ». Нет, не внешним видом, а характером. У нас с ним оказалось очень много общих знакомых. И все они, по его мнению, были людьми, мягко говоря, нехорошими. Мой собеседник, характеризуя общих знакомых, употреблял исключительно бранные слова. Судя по его виду, ему очень хотелось пройтись и по мне, и он прилагал неимоверные усилия, чтобы сдержаться. Еще один любопытный факт – во время его спича солнце спряталось за тучи и не показывалось, пока рыбак не замолчал, словно не желало сиять под весь изливавшийся негатив. Уже идя дальше по намеченному маршруту, я поймал себя на мысли, что скорее всего этот товарищ в силу своего характера лишен друзей и приятелей, а потому озлобился на всех и вся. В общем, мне его даже жалко стало…

Левый берег Летчицкого озера, не в пример правому, выглядит более привлекательно и менее загадочно. Да и вообще, он какой-то романтичный. Можно идти вдоль него верхом, или низом, то есть чуть ли не у кромки воды. Там можно остановиться в любом месте и смотреть, смотреть, смотреть, наслаждаясь красотой природы. Для творческой натуры место просто прелесть. Тропка, о которой идет речь, чистая, особо не заросшая. Она вывела меня на Поляну. О ней я уже от кого-то слышал. Это реальная полянка, скрытая от посторонних взоров густой порослью кустов и деревьев. В центре вкопан в землю деревянный стол и скамейки. Словом, излюбленное место приверженцев культурного отдыха на природе. Поляна усеяна следами пребывания человека в виде всякого мусора, состоящего из использованной пластиковой посуды, бумажных оберток и прочей дребедени. И все это следы, оставленные «культурно отдыхающими». К сожалению, такое часто встречается – все никак не научимся убирать за собой.

Лепота, озаренная солнцем

За поляной берег плавно отступает от раскинувшейся водной глади озера, подернутой легкой рябью, образуя широкую заводь. Из воды на воздух лезут какие-то водные растения. Но нет там зарослей камыша и рогоза, даже тростник не растет. Кстати, то, что мы привычно называем камышом – длинные стебли болотного растения, оканчивающиеся коричневым соцветием цилиндрической формы, на самом деле рогоз. И вы удивитесь, но он даже не родственник камышу. Неподалеку плавала утка-разведчик. Как и в прошлый раз, она что-то прокрякала на своем языке, очевидно предупредила своих товарок о том, что по берегу вновь ходит двуногий с фотокамерами. После чего ко мне направились пернатые модели, коих я и запечатлел крупным планом. Около тихой заводи в озеро впадает речушка, истоки которой находятся где-то в районе военного аэродрома. Когда-то именно на ней нет-нет да и полыхали костры, зажжённые мальчишками, в числе которых был и я. Если вы читали первую часть, посвященную Летчицкому озеру, то помните, что жгли мы горюче-смазочные материалы, которые в изобилии сливались в советское время в озеро. Они образовывали на воде пленку, которая легко загоралась от пучка зажженной сухой травы. Ныне вода в речушке чистая, берега ее изрядно заросли тростником. Ближе к воде в густой траве прятались слизни. Да такие, каких я раньше и не видывал – огромные, коричневые.

Пересечь ручей можно по мостику. А сразу за мостиком начинаются дачи. Дорожка… Простите, не дорожка, а улица Южная спешит дальше к дамбе, там она сливается с улицей Линчевского, замыкая большой круг. Бросив взгляд на дачный поселок, я повернул обратно, решив оставить для себя окончание озера до поры до времени терра инкогнита. Просто у меня появился попутчик-компаньон, с которым я совершу третье, заключительное путешествие вдоль озера Летчицкого. И поставлю жирную точку в рассказе об этом водоеме.

На обратном пути около древней ивы я повстречал знакомого, шедшего поудить рыбу в мутной воде водоема. Мы разговорились, и он рассказал мне, что в озере в последнее время гибнут раки и моллюски – беззубки, которых многие называют речными мидиями. Это может означать только одно – вероятно в воду был произведен слив чего-то ядовитого. Ибо раки и беззубки – это живые индикаторы чистоты воды. Наверное, тем, в чьем ведении находится озеро Летчицкое, а это местное общество охотников и рыболовов, стоит задуматься, а еще лучше выяснить причину и принять соответствующие меры, чтобы вернуть воде чистоту.

Текст и фото Сергей НЕДОСЕКИН