В какой-то мере пафосное, конечно, название для данного материала, но не удержался. Впрочем, речь пойдет, как вы уже поняли, не о том, чем нас пугают, а о том, как прошли у группы трезвомыслящих, увлеченных и просто хороших людей, к коим и я, извините за нескромность, себя отношу, проводы зимы, сопровождаемые присказкой «гори, гори ясно, чтобы не погасло». Итак, нечего рассусоливать, поехали!

Вы знаете, что такое творческая ломка? Это когда хочется что-нибудь сотворить. Что-нибудь, сам не знаешь что. То ли написать что-нибудь эдакое, или сделать фотоснимок, а лучше целую серию, как говорится, для души, или, на худой конец, вылепить статую греческой богини из пластилина. Ну, скульптурных навыков для меня создатель пожалел, но в плане написания текстов и щелканья фотокамерой препятствий строить не стал. Посему от этого я и отталкивался. Давно меня уже тянуло снова побродить по лесу. Тем более что лесные зарисовки для меня, как бальзам на душу. Но все как-то не получалось. Но в Прощеное воскресенье понесла-таки нелегкая в лесополосу. Погодка была «не лётная», хотя, как сказать – у природы ведь нет плохой погоды…

Не буду утомлять описанием пути вдоль автотрассы и по одной из окраинных улиц города, а также ожиданием около железнодорожного перехода, пока пройдет бесконечный состав с гравием. Начну с того момента, когда раскисшая тропинка завела меня в густые заросли кустов и невысоких деревцев. Понятия не имею, что это за представители мира флоры, да это и не важно. Главное, что там еще сохранились снежные сугробы, сверкающие белизной на фоне прошлогодней пожухлой травы, а канавки и ямки, заполненные талой водой, тускло поблескивали, отражая унылое прибалтийское, наше родное небо. Серо-черная грязь, местами с рыжими пятнами глины громко чавкала под ногами. Из леса доносились голоса птиц, что первыми поют оду приближающей весне.

Лес, в который я направился, имеет красивое название – Орловский. Бог весть, почему его так назвали. По здравому рассуждению, объяснение этому, конечно, есть, но мне оно не известно. Буквально перед входом в него, там, где закончилась очередная Поселковая улица, раскинулось озеро с пугающим названием Мертвое. Вот тут я в курсе дела, почему озеро носит такое мистическое имя – в нем нет рыбы, потому оно и Мертвое. Озеро еще не скинуло с себя ледяной панцирь, но из-под льда рядом с разрушенным шлюзом весело журчала вода, покидая Мертвое и устремляясь в какую-то канаву, а далее стремилась в неизвестном праздно шатающимся людям направлении.

Чавкая по грязи, я шел к определенной цели. Где-то там, впереди, расположилось заброшенное стрельбище. Кустарник отступил. Ему на смену пришел настоящий лес. Молодая поросль яростно тянулась к небу рядом с громадными стражами, чьи стволы снизу густо укутаны зеленым покрывалом мха. В сторону стрельбища вели рвы, устланные прошлогодней листвой, давно утратившей определенный цвет. В лесу тихо, слышен только птичий гомон. И вдруг в это звучание ворвались звуки чавканья по грязи, издаваемые явно не мною, ибо я в тот момент стоял, вдыхая запах весеннего леса. Ну, надо же! Еще кто-то отправился погулять в последний день масленичной недели по лесу. Вы же помните, что дело было в Прощеное воскресенье? Итак, нас стало уже трое. А потом к нам подтянулись другие гуляющие. Так мы собрались в Орловском лесу в веселую компанию в количестве четырнадцати человек. И решили – раз уж мы все тут встретились, проводим зиму и встретим весну со всеми сопутствующими этому ритуалу атрибутами. На удивление нашлись и сковородки, и тесто для блинов, и даже ветошь, чтобы соорудить чучело. Расположившись в каком-то огромном укрытии (вероятно, в нем еще при Советском Союзе находились мишени), организовали базу-кухню – соорудили очаг, примитивные лавки из поваленных стволов и творческую студию по изготовлению чучела.

Небольшое отступление. В бетонной стене укрытия пробита брешь, отчего оно напоминает таинственную Стимфольскую пещеру. Растущие от текущей по стене воды «сталактиты и сталагмиты» только усиливают эту схожесть. Каждое слово в этой «пещере» отражается от стен и потолка причудливым эхом. Совсем юные побеги, растущие вокруг, у самых корней своих укрыты зелеными конусами – столь причудливо растет там мох. Можно подумать, что в Орловском лесу обосновался мир лесных духов и гномов. А поваленные в окрестностях громадные стволы, почти полностью поросшие мхом, только добавляют таинственности этому сказочному лесу.

Пока я тут разглагольствовал, костер уже развели, а мужская часть нашей компании ушла на заготовку дров. Представительницы прекрасной части человечества тем временем создавали чучело Масленицы. Когда жар в костре стал достаточным для того, чтобы тесто на сковородках запузырилось, пришло время для выпечки блинов.

Отдавая дань традиции и уважения русской печи, принято говорить «печь блины», хотя, по сути, мы их жарим. Впрочем, дело не в терминологии, а в процессе и вкусовых качествах круглого и румяного символа солнышка – русского блина.

Жар от костра жег руки, дым выедал глаза, но блинный конвейер работал без перебоев. Блины выпекались и были вкусны, как могут быть вкусны блины, выпеченные на костре в лесу. Потребляли мы их с разными прикусками: со сгущенкой, с салом, с колбасой, сыром и даже с тушенкой из оленины.

После чая с блинами, а с ними и колбасок с хлебом, нанизанных на тонкие прутики, пришло время для обряда. И плевать нам было на пошедший в это время дождик. Что нам снег, что нам зной… Нам было тепло и весело. Чучело заполыхало! Замечу в скобках (сделаю, так сказать, реверанс в сторону пожарных), жгли его с соблюдением всех мер противопожарной безопасности. Огнетушителя, конечно, не было, но вода присутствовала, а зрители находились на безопасном расстоянии. И вот уже пошел хоровод вокруг горящей Масленицы – символа уходящей зимы, и зазвучало в весеннем лесу: «Гори, гори ясно, чтобы не погасло!». Чучело сгорело, а забавы только начались – традиционное перетягивание каната и прочие. Одна сторона тянувших канат символизировала зиму, другая (с преобладанием юных участников) изображала весну. Победила, как сказали классики, молодость. То есть, зима уступила свои позиции. Затем все присутствующие перелазили через натянутую веревку, символично пересекая границу между зимой и весной. Надо заметить, что это не так просто. Первый раз еще ничего (это задание даже я осилил), но высота натяжки возрастала. Второй раз я лишь попытался, а третий, когда высота веревки была на уровне моих глаз, даже пытаться не стал. Хотя, может быть, и стоило - повеселил бы публику! Впрочем, наш массовик-затейник, более известный в миру, как главный беловороновец Андрей Кленовый, сказал: «Для перехода в весну довольно и одного раза». И тут вы уже наверняка догадались – вся наша компания, случайно встретившаяся под сенью крон Орловского леса, была отмечена знаком «Белого ворона».

Друг перед другом мы ни в чем не провинились, но, тем не менее, традиционная формула звучала: «Прости меня, Христа ради» с ответным: «Бог простит, и я прощаю».

Не могу не заметить, что в нынешнем году обитатели «красного дома» в нашем славном городе с облегчением спрятались от народа, под предлогом страшного и ужасного коронавируса и не посчитали нужным попросить у черняховцев прощения. А может, просто нынешнее руководство – глава и министр культуры местного масштаба – просто не способны организовать для населения праздник, который насчитывает несколько веков. Впрочем, ну их!

А всех с приходом весны, радуйтесь жизни и смотрите вперед только с позитивом. И, хоть и с опозданием, простите меня, Христа ради, коли что не так. За фотографии отдельное спасибо Андрею Кленовому и Насте Кошелевой.

Текст Сергей НЕДОСЕКИН