«Мы помним, мы гордимся!»… Часто можно прочитать, услышать на митинге, посвященном Великой Победе, эти пафосные слова. А что именно помним? Годы великих сражений? Памятные даты? Уроки истории? Или кроме общих знаний живет в сердцах людей память рода? Да-да, память рода, воспоминания, которые передаются из поколения в поколение, чтобы не был забыт далекий по времени, но родной и близкий по сердцу человек? Что сегодня знают подростки о тяжелой военной поре, о своих родственниках, участниках Великой Отечественной войны?

Перед вами, уважаемые читатели, всего три письма. К сожалению, вопрос был задан многим, а откликнулись всего трое… Но эти три письма наполнены светом, любовью и гордостью, неугасимой памятью младшего поколения. Предлагаем прочитать эти строки и вспомнить своих родных, тех, кто шел в бой, своей кровью добывая мир… Вспомните их добрым словом, светлой печалью, благодарностью. Мысленно обратитесь, глядя в прозрачное небо с легкими облачками, туда, где обитают светлые души со словами: «Мы помним вас, родные. Вечной памяти вам, вечной благодарности. Вы живы, вы с нами, пока жива наша память…»

МАРИЯ КОВАЛЕНКО

Мы помним...

Нет страшнее вести, чем весть о гибели родного человека. Моя прабабушка проводила мужа на фронт, оставшись с крошечной дочкой ждать его возвращения. Он обещал обязательно вернуться с Победой. Сколько горя пришлось хлебнуть женщине - вынесла и бомбежки, и холод, и голод. Фашисты сожгли дом, она жила в сарае, но никуда не уходила, думала, вот вернется муж, а она на месте, где и расстались…

Мой прадедушка Иван Моисеевич Чебан ушел на фронт в свои 25 лет, оставив дома годовалую дочку (мою бабушку). Моя прабабушка дожила до глубокой старости, часто вспоминала, какой он был жизнерадостный, добрый, как любил свою семью. Мой прадед Иван часто, как только мог, писал письма с фронта. Писал, что жив-здоров, воюет, все у него хорошо, просил беречь доченьку. Обещал вернуться с Победой невредимым. Последнее письмо с фронта прабабушка получила в апреле 1945 года. Написанное чужой рукой письмо гласило, что танкист Иван Чебан тяжело ранен и находится в госпитале. Больше писем не было. Ни одного...

Я знаю о своем прадеде, славном воине, только из рассказов старших. В нашей семье чтут его память. Пока о человеке помнят, любят его – он жив, незримо находится рядом! Он жив в сердцах моих родителей, в моем сердце. У нас не сохранилось его фотографий. Но говорят, у меня глаза и нос точь-в-точь как у прадеда. Моя прабабушка рассказывала нам о прадеде, а мы должны помнить эти рассказы и передавать их своим детям и внукам. Победители самой кровопролитной войны двадцатого века не должны уходить в забвение.

СЕРГЕЙ ХАРДИН, 12 лет

Мой далекий предок

В нашем роду, только со стороны моей мамы, ушли на фронт 18 мужчин. Их призвали на защиту Отечества в первые дни начала Великой Отечественной войны. Одно за другим приходили извещения об их гибели. О ком-то написали, что пропал без вести, кто-то не вернулся из боя за населенный пункт недалеко от родного городка. Я хочу сегодня рассказать об одном из родственников, кому посчастливилось выжить и вернуться. Это мой двоюродный прапрадед Михаил Иванович Самсонов. Он добровольцем ушел на фронт в 17 лет. Воевал в пехоте. В той пехоте, которую поливали свинцовым огнем, на которую фашисты бросали танки, стреляли в упор, на которую шли в штыковую атаку.

Моя бабушка рассказывала мне:

«…Я была ребенком, очень любила деда Мишу, забиралась к нему на колени, трогала медали на его пиджаке, которые надевал он в дни праздников, и спрашивала, что это за… значки, где он их взял? Дед улыбался, все лицо его собиралось в морщинки и, вытирая набежавшие слезы (отчего мне становилось очень жалко его, и я гладила его седой чуб), говорил: «Эвон, сколько лет прошло после проклятой, а вспомнишь – и сердцу больно. Горько вспоминать». А потом объяснял, что это не значки, а награды – медаль «За Отвагу», медали «За боевые заслуги», «За победу над Германией», Орден Отечественной войны 1 степени, Орден «Красной Звезды», медаль «За Победу над милитаристской Японией», юбилейные медали... О подвигах своих он не рассказывал, считая, что на войне нужно бить врага, а коль оценили отцы-командиры трудную работу, на том – спасибо».

Моя бабушка, повзрослев, в редкие минуты дедовых откровений, когда сидел он в майские дни в тени виноградника, поднимая тост за Победу, записала его воспоминания. И сегодня с пожелтевших от времени тетрадных листочков говорит с нами наш славный предок.

«...Тяжело было добровольцам, трудно было в первый год войны. Винтовка, в ней 5 патронов, еще 5 при себе, а иной раз и вовсе с саперной лопаткой шел доброволец в атаку, а там, в бою, добывал себе оружие. Помню, вернулись из боя, а нас всего 15 человек живых. Сколько пришлось отступать, терять товарищей, видеть сожженные села, осуждающие глаза женщин, одновременно и жалеющие нас. Отрывая кусочек хлеба от собственных детей, они совали нам в руки еду, у всех был невысказанный вопрос: когда, когда же вы погоните врага с нашей земли, сыночки наши родные?.. Как же тяжело было смотреть им в лица, как тяжело... И мы старались идти, не отступать. Путь тот обильно полит кровью наших солдатиков.

Из оставшихся в живых и прибывшего пополнения была сформирована бригада. И снова в бой. Пришлось и на брюхе поползать под огнем, и вшей в окопах покормить, и отступать, и в тяжелых боях участвовать. Но переломили хребет фашистской гадине, сдюжили. В январе 1944-го принял я участие в освобождении Западной Украины, был на Первом Украинском фронте. Потом вошли в Чехословакию… До сих пор стоят перед глазами сожженные сады, обугленная земля, хаты, так похожие на наши родные сердцу места. Вышли на Одер. Тут сильные бои завязались. Самые ожесточенные бои были на подступах к Берлину. Оно и понятно – загнали зверя в логово. Большие потери были с обеих сторон. Меня Бог ли, мамины ли молитвы сохранили, не дали погибнуть на чужой земле. Жалко моих однополчан, сложили головы в самом конце войны, чуть-чуть до Победы не дожили. Я друга своего, с которым вместе прошел весь фронтовой путь, похоронил 7 мая… Нас трое друзей-погодков было, вместе держались, помогали друг другу. Так нас двое осталось. Потом долго переписывались, а в последние годы переписка прервалась. Не знаю, живы ли мои боевые товарищи, мои братья… Победу объявили. Конец войне! Радовались, как дети, и плакали. Я до самого рейхстага дошел, как и многие расписался на стене фашистского логова».

Но до того времени, как переступил мой предок порог родного дома было еще далеко. Сразу после Победы его из Берлина отправили на войну с японцами, воевать с Квантунской армией. Там его тяжело ранило, контузило. Да так, что забыл, кто он, как зовут, откуда родом…

Его мама, Татьяна Федоровна, после долгих поисков, нашла его в одном из госпиталей на Дальнем Востоке. Привезла домой, выхаживала, лечила, учила говорить, есть, ходить. Он узнавал о себе и узнавал себя из рассказов своей мамы.

Работал обходчиком на железной дороге, построил дом, женился на черноглазой Катерине. Внучатых племянников любил, баловал, одаривал конфетами, качал на коленях, обнимал своими большими, натруженными руками.

Дядя Миша не дожил до пятидесятилетия Великой Победы всего одну ночь. В строю ветеранов 9 мая 1995 года мой дядька должен был идти к Вечному огню на аллее Славы. Но не пошел. Сердце старого солдата не выдержало воспоминаний и волнения, и в ночь с 8 на 9 мая остановилось его сердечко.

Наутро ему должны были вручать медаль, которая опоздала всего на один день. Медаль вручили его супруге, и она долго хранилась в шкатулке с семейными ценностями…

Что ему снилось в последнюю ночь перед вечностью? Может, шел в атаку, разговаривал с друзьями, или видел склоненное лицо мамы, а может быть, заново переживал события полувековой давности, видел себя молодым и сильным, расписывавшимся на стене Рейхстага: Михаил Самсонов – русский солдат, май 1945 года…»

Уже ушли из жизни и все те женщины нашего рода, что провожали на войну своих мужей, сыновей и братьев. Ушли из жизни и их дети. Но оставили святой наказ: пока мы живы, помнить свой род, своих героев, своих славных предков. Помнить и передавать эту святую память другим поколениям.

ТИМОФЕЙ МОЛЬЧИЦ

Дед, я буду помнить тебя всегда

Можно я буду называть тебя Дед? Здравствуй, Дед, я твой потомок. Мне всего 8 лет, зовут меня Тимофей, так папа и мама меня назвали в память о тебе. Я немножко запутался в родстве: кто ты мне - прапрадед или прадед? Но это и не важно, правда, Дед? Главное, мы тебя помним, знаем о тебе, гордимся тобой. Мы – это мои мама и папа, моя родная бабушка и мой дедушка. Ты, наверное, спросил бы меня, что я знаю о тебе, что думаю, о чем мечтаю? Ну, слушай.

…Твой папа ушел воевать с фашистами в очень далеком 1941-м году. А ты остался с мамой, братиком и сестричкой дома, в городе Ленинграде. Он сегодня называется Санкт-Петербург. Ты был старшим в семье, твой папа так и сказал, когда уходил воевать: «Ты, сынок, остаешься за старшего, береги маму. Я вернусь с Победой, и заживем лучше прежнего». Но он не вернулся. Вам пришло похоронное извещение, что в одном из тяжелых, кровопролитных боев ваш отец пал смертью храбрых.

Я знаю, что твоя мама погибла, когда фашисты обстреливали город. Она в это время дежурила на крыше, тушила сброшенные «зажигалки». Так мне сказали родители.

Дед, наверное, ей было страшно, да? Но она все равно пошла дежурить. Твоей сестричке Маше было всего три года! Она умерла в первую блокадную зиму от голода и холода. Твой восьмилетний братик (сегодня и мне восемь лет) умер через полгода после сестрички. Ты остался совсем один в большой квартире, такой холодной, что, казалось, на улице было теплее.

Дед Тимофей, тебе было всего тринадцать лет, а ты пошел работать на завод. Под ноги ты ставил ящик, чтобы дотянуться до станка, на котором вытачивал болванки для снарядов. И выдавал норму продукции наравне с женщинами и стариками. Ведь именно вы - дети, старики и женщины - ковали Победу в тылу. Мне папа показывал плакат: «Все для фронта! Все для Победы!». Ты ковал Победу, Дед!

Ты даже домой не ходил. Спал на заводе, чтобы не тратить свои силы на ходьбу. Был истощенный и голодный. О чем ты мечтал, Дед? Когда я сказал своей бабушке, что, наверное, ты мечтал о пирожных и арбузах (я их очень люблю), она заплакала. Бабушка сказала, что мечтал ты о сухарях! Чтобы сухарей было много-много! И чтобы на грядках в парке, где до войны росли цветы, выросла капуста. Когда я это услышал, я тоже заплакал, Дедушка.

Но ты выжил, Дед, вместе со всеми радовался Победе в мае 1945-го года. Вырос и, как сказали мои папа и мама, продолжил свой род. У тебя родилась дочка, а когда она выросла, у нее родился сын, мой папа. А теперь расту я – Тимофей.

В нашей семье бережно хранятся несколько фотографий – твоих и твоих родных. Мне разрешили подержать в руках твои награды – награды Труженика тыла. Ты был награжден за самоотверженный труд в годы Великой Отечественной войны медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», медалью «За оборону Ленинграда». А в мирное время ты продолжал трудиться, стал ветераном труда.

Как жалко, что тебя нет с нами… Представляешь, мы бы вместе, два Тимофея, ходили на рыбалку, мастерили скворечники, выращивали бы даже капусту, Дед. Я бы тебе помогал, честное слово, хотя я и не люблю капусту, все равно бы помогал. А ты бы мне рассказывал о войне, о своем детстве, о сестричке Маше и братике Косте. Было бы здорово, Дедушка. Почему люди умирают? Но знай, для нас ты живой, самый лучший, самый любимый. 9 мая мы возьмем твой портрет и пойдем с тобой в Бессмертном полку. Бабушка сказала, что ты все равно с нами, просто мы тебя не видим. А ты с высоты все видишь и все знаешь о нас. Ты увидишь все сам, Дед. Ты увидишь, как мы вместе с тобой празднуем Победу. Ту Победу, которую ты ковал ребенком в блокадном Ленинграде, за которую погиб твой отец...

Подготовила Людмила ОХОТА